Historia magistra vitae                                                                                                                                 (История – учительница жизни)                                                          Цицеро

         170 лет назад.                                                                                                                                                      В 1848 г. по предложению ставропольского священника Петроса Патканяна Армянский аул на Кубани получил название Армавир. Этот факт дает прекрасный повод поговорить о топонимике нашего города, вспомнив не только его официальные наимонования, но и своеобразные народные прозвища или псевдонимы.(Фото . Ставропольский армянский священник Петрос Патканян).                                                   Осевшие в 1839 г. на левом берегу Кубани черкесо-гаи (черкесские армяне) первоначально не озаботились подысканием своему аулу  имени и называли его Ермэлыхъэбл, что в переводе с адыгейского значит «Армянское селение». Также именовали будущий Армавир и окрестные горцы, однако многие из них называли аул селением гяуров (христиан, иноверцев), что по-черкесски звучит как Джаурхъэбл. В документах российской военной администрации аул черкесо-гаев именовался Прочноокопским армянским селением или же Армянским селением на Кубани.Основатель аула черкесских армян генерал Григорий Христофорович Засс решил найти для него более звучное имя. Для этого генерал прибегнул к помощи ставропольского армянского священника Петроса Патканяна, который сперва предложил название Хайкашен («Армянское строительство, здание»). Жители аула, однако, не согласились с этим неблагозвучным для них вариантом, так как по-черкесски слово «ха» означало «собака». Только в 1848 г., по предложению того же Петроса Патканяна, аул получил название Армавир в память о первой столице Армянского царства. Имя этого города было связано с легендарным царем Арамаисом, который, основал его еще в 1980 г. до нашей эры. В конце III в. до н.э. столица государства переносится в Ервандашат, а Армавир приходит в упадок, однако его имя веками сохранялось в памяти армян. С конца XIX в. Армавир, переименованный в 1876 г. в село, помимо своего основного официального названия, получает своеобразные прозвища-эпитеты, характеризующие те или иные стороны его социально-экономической и общественной жизни. Эта страница исторического прошлого Армавира стала поистине уникальным явлением в масштабах Северного Кавказа, так как ни один другой центр региона не может похвастаться столь широкой палитрой имен-псевдонимов.                                                                                                                После проведения в 1875 г. Владикавказской железной дороги Армавир начинает быстро развиваться как торгово-промышленный центр. Оборотистые армавирские купцы завязывают прочные отношения с московскими и лодзинскими фабрикантами, совершая закупки готовой продукции непосредственно на предприятиях. В конце XIX в. селение превращается в крупнейший на Северном Кавказе центр по реализации мануфактурно-галантерейных изделий. В 1881 г. некий И.Могила в «Кубанских областных ведомостях» писал: «Торговля мануфактурными товарами, которые всегда продаются в богатых складах братьев Тарасовых, Давыдовых и Каспаровых, по московским ценам, без потери для покупателя времени и расходов на поездки, сделали Армавир для всех соседних торговых станиц и селений «новым Московским базаром». Некоторые наблюдатели отмечали, что Армавир по масштабам своих торговых оборотов является «Москвой для Северного Кавказа», а окрестные жители метко окрестили село «кавказской Москвой».                                                                                                                                    Параллельно с торговлей в Армавире быстро формируется мощная фабрично-заводская промышленность, представленная маслобойными, мукомольными, пивоваренными, кирпичными, стекольными, чугунно-литейными, ватными и другими предприятиями. В начале ХХ века селение становится вторым после Екатеринодара промышленным центром всего Северного Кавказа. По этой причине современники называли порой Армавир «кубанским Манчестером». И хотя в это прозвище вкладывалась некоторая доля иронии, темпы роста производственного потенциала села действительно рождали ассоциации с эпохой промышленного переворота в Англии, когда многие незначительные пункты стремительно превращались в мировые индустриальные центры.                                                                          Масштабный экономический рост селения поражал воображение любого, кто попадал в Армавир. Здесь действовали сотни больших магазинов, роскошные гостиницы, банки, товарная биржа, десятки фабрик и заводов, центральные кварталы застраивались многоэтажными домами, на улицах появились булыжные мостовые, асфальтовые тротуары, электрическое освещение, телефон и водопровод. По своему внешнему облику село походило на богатый губернский город, и поэтому неудивительно, что в 1910-е гг. у Армавира появляются такие псевдонимы, как «кубанская Америка» и «русский Чикаго».Кстати, не только бурное развитие торговли и промышленности сближало село  с далеким заокеанским континентом. Расчетливых и предприимчивых армавирцев на Северном Кавказе нередко именовали «наши янки», как правило, даже не поясняя, о ком идет речь. Образ поведения и характер внутренней жизни обитателей села также вызывали ассоциации с реалиями «дикого Запада». Известный французский писатель XX в. Анри Труайя (Лев Тарасов), сын армавирского купца Аслана Тарасова, вспоминал: «Мой прадед открыл здесь широкую торговлю сукном. Русские торговцы перекупщики, черкесы-горцы, армянские купцы, приезжавшие с юга, охотно покупали его товар… Но в жилах у этих людей текла горячая кровь, и приказчики в лавке были вооружены не только деревянным аршином — отмерять ткани покупателям, но и пистолетом — отражать внезапные нападения черкесов». С этим свидетельством перекликаются слова видного российского этнографа и публициста В.Г.Богораз-Тана, написанные им в 1913 г., после короткого визита в село. Называя Армавир «Кубанской Америкой», исследователь оставил такое впечатление о сельчанах: «Армавирские жители. Красные лица, воловьи затылки, смелые, задорные глаза. Ходят с револьвером в кармане, как будто техасцы на прериях, и даже не имеют разрешения. Ничего не уважают на свете, только рубль барыша, да азбуку в школе».                   Одной из специфических черт Армавира являлась его полиэтничность. После проведения железной дороги в селение стали прибывать массы переселенцев. Удачное месторасположение Армавира на Владикавказской магистрали, посреди обширного сельскохозяйственного района привлекало сюда не только русских, но и представителей многих других народов. В одном из газетных очерков 1889 г. отмечалось: «Чтобы понять, кто населяет Армавир, необходимо представить себе население города Одессы. И Армавир, подобно Одессе, разумеется в миниатюре, населяют все народы земного шара… Здесь есть французы, немцы, масса поляков, евреев и греков, есть персы, австрийцы, грузины, туркмены, татары, горцы, итальянцы, армяне, русские и даже один «гордый» янки».  Пестрый состав местного населения привел к рождению еще одного прозвища Армавира – «новый Вавилон».                                                                                                             В годы первой российской революции 1905-1907 гг. Армавир превращается в главный революционный центр Кубанской области. Здесь сформировалась самая многочисленная на Северном Кавказе социал-демократическая организация, издавалась единственная на Кубани подпольная рабочая газета, в Армавире размещались Северокавказский союз РСДРП и Северокавказский областной комитет партии эсеров, действовало несколько политических партий. Глава армавирского комитета РСДРП Г.А.Целлер позднее вспоминал: «В силу особенных полицейских условий работать в Армавире было значительно легче и безопаснее, чем в других городах… Полицейские условия в то время были необычайны и, кажется, единственные во всей России. Благодаря, с одной стороны, связям и подбору административных лиц, а с другой, вероятно, террору, мы работали совершенно свободно, соблюдая лишь поверхностную конспирацию, и в то же время дали приют скрывавшимся товарищам новороссийцам, екатеринодарцам, ростовцам и бакинцам. Почти весь президиум Новороссийского совета во главе с тов. Поповым и Анатолием Гольман жил в Армавире, и наш Армавир в политических кругах называли Русскою Женевою».                                                                                                                      В 1910 г. на страницах екатеринодарской газеты «Новая заря» появился еще один оригинальный псевдоним Армавира – «российское Монако», что было связано с широким распространением в клубных учреждениях селения азартных игр с денежными ставками. Сравнение с Монако здесь не случайно. Это крошечное государство и в наши дни является крупнейшей игровой зоной Европы.                                                                                                                                                                 Прозвища Армавира давно стали достоянием истории и вышли из употребления. Это естественный процесс: современный город живет в условиях совершенно иной эпохи. Ассоциативный ряд, связывавший Армавир с известными городами, распался почти сразу после установления советской власти. Однако полное забвение чрезвычайно своеобразного пласта местной неофициальной топонимии грозит утратой тех историко-культурных кодов, без которых объективное познание прошлого становится невозможным.

Валерия Ктиторова